149 отдельный лыжный батальон 22,30 армий (149 ОЛБ)

149 отдельный лыжный батальон 22,30 армий (149 ОЛБ)

149 отдельный лыжный батальон 22, 30 армии, в  составе действующей армии с 28 января 1942г по 1 июня 1942г. В составе 30 армий участвовал в боях с противником на ржевском направлении.

149 отдельный лыжный батальон был сформирован в Уральском Военном округе в г Курган в составе 21 ЗЛБР в 32 ЗЛП. Батальон из Кургана  переброшен в Ростов-Ярославльский к 13 января 1942г затем убыл на фронт.

На момент отправки батальона на фронт комбатом был  лейтенант Яроц Владимир Адамович, военкомом батальона был старший политрук Зотов Николай Иванович, начальником штаба батальона (адьютант старший) был  младший лейтенант Лосевский Иван Прокопьевич.

 

28 января 1942 года выгрузился на станции Кувшиново, где батальон и вошел в состав Действующей армии. После выгрузки включен в состав 22 армии.
149 ОЛБ был полностью укомплектован и вооружен, имел численость 575 человек, полностью вооружен автоматическим оружием - 31 ручной пулемет, 100 ППШ, 50 СВТ, 15 минометов, имел хороший запас патронов и гранат, батальон имел даже 300 ружейных гранат и 300 противотанковых ружейных гранат. Правда, во время выгрузки не имел минометных мин. Батальон был полностью оснащен маскхалатами и лыжами.

Из воспоминаний Алексея Константиновича Каргаполова лыжника 149 ОЛБ

«Родился 30 марта 1922 года в деревне Толстуха Куртамышского района. Перед Отечественной войной жил в посёлке СеверныйКетовского района. В августе 1941 года добровольцем ушёл на войну. Был бойцом-лыжником, артиллеристом-истребителем танков, снайпером. Трижды ранен, контужен. Награждён орденами Отечественной войны, Славы, медалями "За отвагу", "За боевые заслуги", "За оборону Сталинграда" и другими.

Шёл август 1941 года. Началась страда. Я на комбайне "Коммунар" молотил рожь на поле между Круталями и Шмаково, что сейчас лежат на трассе Курган-Куртамыш. День был жаркий. Подъехал водовоз с бочкой. Я остановил агрегат, чтобы взять холодненькой водицы в лагушку для питья, а тракторист долил воду в радиатор.

И тут с нами поравнялся обоз. Ехала команда мобилизованных на войну мужиков. Среди них были и мои товарищи - механизаторы Шмаковской МТС. …….

Начались переговоры между моим дядей из угрозыска и военкоматом. Закончилось все тем, что меня записали в команду, а "забронировали" вместо меня семейного комбайнёра из нашей же МТС.

Лейтенант Плотников построил команду и пешим строем повёл нас на Увал, где шло формирование 32-го запасного лыжного полка. На сердце у меня отлегло.

Думаю, небезынтересно сегодня знать, как проходило это формирование. Спали мы кто в палатках, а большинство прямо на земле. Были в гражданской одежде. Начался курс молодого красноармейца: строевая и боевая подготовка, изучение уставов, а затем работы до темноты на рытье землянок, походы на станции Камчиха и Утяк за досками и горбылём. Носили их на собственных плечах, на руках. Выматывались до чертиков. После отбоя только прилёг - и спишь. Только вроде глаза сомкнул-уже подъём, занятия. Все мечтали: быстрей бы на фронт.

В ноябре уехал на войну первый батальон. Счастливчиков сводили в баню, переодели в военную форму. Люди сразу изменились, подобрались, подтянулись.

За осень построили землянок-казарм 20 штук. В каждой на 3-х ярусных нарах размещалось по 250 человек. И клуб у нас был такой же, подземный. Меня, как местного, да ещё и механизатора, частенько посылали в соседние деревни к знакомым бригадирам тракторных бригад, чтобы ребята "отделили" хоть немного керосина для освещения наших подземных жилищ.

Мне служба давалась легче, чем многим ребятам. Я действительно был хорошим стрелком и спортсменом.

На фронт мы уехали в первых числах января 1942 года. После разгрома немцев под Москвой начались наступательные бои Красной Армии. Лыжным батальонам в них придавалась особая роль. Их рассматривали как высокоманевренные боевые единицы. Боевую экипировку и вооружение мы прошли в Ярославской области. Наш 149-й лыжный батальон был зачислен в состав Калининского фронта, мы погрузились в эшелон и отправились к месту назначения.

Уже проехали Калинин. Настроение у всех было мрачное. И не оттого, что фронт скоро, а от разрухи, что причинили селениям фашисты. Кругом развалины, сгоревшие дотла села, только трубы печей среди закопченных снегов. Закипала ярость и ненависть к захватчикам.

Поезд остановился среди ночи на станции Кувшиново. Выгружались быстро в полной темноте. А затем ускоренным маршем на позиции севернее города Ржев.»

Из воспоминаний Ивенова Фоки Степановича лыжника 149 ОЛБ «Призван на войну я был 2 ноября 1941 года. Сначала учеба по сокращенной программе в 32-м лыжном полку города Кургана, а в конце года – на фронт. Наш 149-й отдельный лыжный батальон эшелоном прибыл на станцию Кувшиново, а оттуда маршем к фронту, под Ржев. Нам, необстрелянным 18-19-летним юнцам, первые шаги к фронту психологически были тяжелыми. На всю жизнь запомнился такой эпизод. Мы уже были в полосе фронта. Устроились на привал перед последним марш-броском. С опушки леса просматривалось большое поле, сплошь усеянное непонятными для нас предметами, припорошенными снегом. "Что это?" – вопрошали одни. "Да это же льняное поле, а на нем неубранные снопы", – предполагали другие. Решили проверить. А когда узнали, что это трупы, чувство страха овладело нами. Позабыв об усталости, мы тут же снялись с привала и двинулись к намеченной цели.

Потом между трупами нам доведется ползать и ходить, не обращая на это никакого внимания. Но это будет лишь потом, когда война сделает нас своими рабами К трупам привыкаешь не сразу, очевидно поэтому в памяти залегли отдельные кровавые эпизоды. Мне, как связному, приходилось часто, а порой по несколько раз, и днем и ночью оврагом пробираться в деревню Мансурово с донесениями. Из оврага я выбирался по единственной дороге и никак не мог миновать раздавленные танками и обезображенные три трупа немецких солдат. Этот замерзший и окровавленный пласт из торчащих костей и обрывков обмундирования долго страшил меня и вызывал чувство омерзения, пока я привык к этому ориентиру, где я должен был поворачивать к деревне.»

149 отдельный лыжный батальон предназначался для 22 армии. На фронт батальон ехал одним ешелоном с 150 и 148 ОЛБ. Но 150 ОЛБ выгрузился на станции Старица, а 149 ОЛБ выгрузился на станции Кувшиново. По прибытию на фронт батальон был введен в бой на участке 22 армии и вел бои в районе д Гусево, Мансурово, Находово (вероятно Насоново), Воробьево. 

По всей видимости батальон изначально был придан 178 СД 22 А. Необходимо отметить, что именно по 178 СД немцы нанесли удар которым отсекли 29,39 А и 11 КК. Сама дивизия была разорвана на две части, одна группа (южная) оказалась в окружении, вторая (северная) вне кольца. Окруженная группа войск 178 СД во главе с комдивом  вела упорные бои в окружении около месяца и практически полностью погибла, в марте только комдиву со штабом и разведротой удалось выйти к своим в районе Великих Лук (как это  удалось от Оленино пройти к Великим Лукам  по вражеским тылам не понятно, скорей всего они вышли из окружения совместно с теми частями 29 армии, которые прорывались к частям 39 армии и затем кружным путем через коридор у Белого вернулись в дивизию).  Части 178 СД не попавшие в окружение были переданы 30 армии. По всей видимости совместно с северной группой  178 СД 149 ОЛБ был передан в состав 30 армии.

Лыжники 149 ОЛБ предназначались для усиления дивизии для прорыва кольца окружения.

К сожалению документов 22 и 30 армий у меня пока нет, поэтому о боевом пути батальона можно узнать из воспоминаний ветеранов лыжников.

Воспоминания лыжников о первом бое немного разнятся. Ясно, что батальон в бой вступил с марша, и в первом же бою понес большие потери.

Из воспоминаний Ивенова Фоки Степановича лыжника 149 ОЛБ «Прямо с марша залегли мы на льду Волги, напротив деревни Гусево, а вскоре последовал приказ деревню взять штурмом. Без разведки и артподготовки рванулись мы тогда вперед на немецкие пулеметы, и атака захлебнулась в крови сибирских мальчишек, так и не успевших перевести дух после изнурительного перехода. Деревню мы не взяли, и почти весь батальон полег в этом неравном бою. Вооружены мы были тогда плохо. Ротные минометы, да на десять человек одна винтовка, то есть минометные расчеты были без личного оружия. Мы, оставшиеся в живых, в дальнейшем сами стали добывать себе оружие, так как усвоили истину войны, что солдату надо стрелять и убивать, чтобы самому остаться в живых»

Из воспоминаний Алексея Константиновича Каргаполова лыжника 149 ОЛБ

«Батальону была поставлена задача - выбить гитлеровцев из деревни Мансурово. Она раскинулась вокруг озера. Атаку начали без артподготовки. С лесной опушки лыжники развёрнутой цепью начали наступление. Броска, как замышлялось, не получилось. Снег оказался глубоким, рыхлым. Немцы обнаружили нас и с чердаков, из укрытий начали плотный автоматный и пулемётный огонь. Мы понесли значительные потери и отступили.

Я вынес тогда из-под огня двух раненых земляков Валентина Никитина, с которым до войны учились на курсах комбайнеров в Кургане, и Григория Михалёва - из Кропаней. Много было убитых.

Настроение у всех нас подавленное, горькое. Конечно, многого во время подготовки к бою командиры наши не учли: разведки глубокой не сделали, огневые точки немцев не выявили, не подавили. А может быть и времени на это у них не было. Приказ дали и выполняй. Теперь, вспоминая те дни, думаешь - какими «зелёными» мы были. Ведь кроме смелости на фронте ещё нужно многое знать и уметь, чтобы уцелеть, победить.»

В последующем батальон занимал оборону и вел активные наступательно оборонительные бои на прежнем участке обороны  взаимодействуя с 178 СД.

Из воспоминаний Ивенова Фоки Степановича лыжника 149 ОЛБ

«Батальон занял оборону в д. Мансурово “Вот тут стоял крайний дом деревни. Там был глухой забор, за которым находился наблюдательный пункт, и лейтенант наблюдал позиции немцев в деревне Находово. Левее шоссе виднелась церковь.” "Это деревня Воробьево", на эту деревню мы наступали. Помню, в бою политрук погиб, и один из солдат его заменил. Забыл его фамилию."

"Что мы смотрим на эту деревню, давайте ее возьмем", – сказал он нам. Деревню взять не удалось, а наш командир погиб от прямого попадания мины".

Прямым попаданием снаряда наблюдательный пункт был уничтожен.

Очевидно, немцы по зеркальному отражению стереотрубы засекли наш наблюдательный пункт.

Осмысливать солдату все происходящее уже пришлось в Калининском госпитале, после того, как его подобрали санитары и отправили в тыл.»

Из воспоминаний Алексея Константиновича Каргаполова лыжника 149 ОЛБ

«Через две недели в составе разведгруппы я ушёл за линию фронта, чтобы разведать оборону противника, нанести на карту важные огневые точки, опорные пункты немцев. С задачей мы справились. А кроме этого уничтожили ещё группу гитлеровцев, пьянствовавших в лесном доме: окружили их и забросали гранатами. Обошлось для нас это без потерь.

Перед возвращением из-за линии фронта решили передохнуть, обогреться в одной тихонькой деревеньке. Провели наблюдение, а затем вошли. Встретили нас радушно, но как часто бывает на войне, неожиданно сюда приехали на автомашине немцы, человек двадцать пять. Выхода не было. Мы их атаковали. Но один фашист заскочил в конюшню, открыл огонь и ранил меня. Товарищи его прикончили, а меня забрали с собой: где вели, где несли. Через линию фронта перебрались удачно.

Четыре месяца я пробыл в госпитале. Был зачислен в команду выздоравливающих. А оттуда направлен на курсы артиллеристов. Подготовку ужали, как могли. Потому что немцы летом 1942 года начали мощное наступление на южном направлении, рвались к Дону и Волге.»

Неудачные наступательные бои, когда лыжники с ходу бросались в бой как маршевое пополнение до сих пор не дают покоя ветеранам лыжникам.

Из воспоминаний Ивенова Фоки Степановича лыжника 149 ОЛБ "Многие годы раздумья не покидают меня. Знало ли высокое командование, что нас без подготовки к атаке и почти с голыми руками вот так, прямо с марша, бросили на расстрел немецких пулеметов? Какая была нужда так спешно штурмовать деревню? Не мне судить, но сомнения все равно одолевают меня. И скажу прямо, солдатским умом. Особенно не берегли солдатские души, а бросали их в пламя войны как пушечное мясо. В раздумьях, порою, вдруг, начинает говорить совесть. Друзья мои погибли, а я, хоть и искалеченный, но живой. Все ли сделал, чтобы уберечь их!?»

Необходимость в срочном наступлении диктовалась обстановкой – немцы окружили ударную группировку Калининского фронта, тем самым сорвали всю Ржевско-Вяземскую наступательную операцию. Две армии и кавкорпус упорно дрались в окружении, и им нужна была помощь.

Картину, которая сложилась в окруженных частях  хорошо  показывает доклад военного комиссара 178 СД Таланова
«4. Питание организуем из местных ресурсов, через бригадиров и сельсоветы заготавливаем продукты у местных жителей. В ближайших селах ресурсы иссякли, с помощью партизан отряда тов. Цветаева пока удается вести заготовку. Запас всего суточный.
5. Боеприпасы ограничены. Активных наступательных действий вести не имеем возможности, из-за отсутствия боеприпасов и малого количества стрелков. Несем оборону, подпуская противника вплотную и тогда лишь, экономя боеприпасы, расстреливаем противника.
В чем испытываем острую нужду?
1. Боеприпасы – винтпатроны, гранаты, снаряды к ПА (полковая артиллерия) и отчасти к ДА (дивизионная артиллерия), имеем на сегодня около 300.
2. Личный состав стрелковых подразделений.
3. Перевязочный материал. »

По этой причине командармы 22 30А  и комфронта Конев бросали все,  что могли в бой. Тем не менее тяжесть обстановки не снимает с них вины ни за потери, ни за неудачу всей операции.

Во второй половине февраля ведет бои на участке 178 СД.

1 июня 1942г 149-й отдельный лыжный батальон был официально расформирован.

Немцев Георгий Сергеевич боец 149 ОЛБ

 Каргаполов Алексей Константинович, боец 149 ОЛБ

Это неоконченная статья о боевом пути 149 отдельного лыжного батальона в последующем статья будет дополнена.

 

Список командного состава 149 ОЛБ отправившихся на фронт из Кургана.